Иэн Гиллан: я очень хотел бы проехать по Транссибу
19 сентября 2017
Иэн Гиллан — солист Deep Purple, одной из самых известных групп в мире, и обладатель уникального голоса выступит в Москве на этой неделе совместно с симфоническим оркестром. Музыкант рассказал корреспонденту РИА Новости Тамаре Ходовой о том, что стоит ждать его московским поклонникам, о путешествиях по России и о своем мнении по поводу Brexit и избрания Дональда Трампа президентом США.
— Для начала могли бы вы рассказать, что ждет зрителей на концерте в Москве? Вы будете исполнять хиты Deep Purple или можно будет услышать и редкие песни?
— Конечно, в шоу будут включены ключевые песни Deep Purple, которые очень хорошо известны, они будут составлять костяк выступления, а еще мы представим песни, которые прекрасно подходят для исполнения оркестром, например Perfect Strangers, Anya, Rapture of the Deep. Также туда будут включены мои собственные песни, в том числе Day Late and a Dollar Short. Более того, мы исполним When the Blind Man Cries, которая прекрасно звучит под аккомпанемент оркестра. Это отличный микс, нам кажется, что он хорошо сбалансирован, он очень-очень мощный. К тому же группа Don Airey Band просто потрясающая. Раньше я совершил ошибку – поехал в тур с оркестром, но без группы. И по мне, это не очень сработало, но сейчас у нас есть группа, очень сильная, поэтому динамика сложилась гораздо лучше.
— Я думаю, вы в курсе, что в России Deep Purple – это практически народная группа, у вас здесь очень много фанатов, в том числе премьер-министр Дмитрий Медведев. Вы его пригласили на концерт?
— Да, конечно, я его пригласил, но он очень занятой человек, так что я не уверен, что он сможет прийти, но я его позвал, естественно. Я бы также хотел повидаться со своими друзьями, но времени очень мало, мне нужно заселиться в отель, встретиться с журналистами… Мне предстоит длинный день, так что посмотрим.
— Еще в советские времена вы много путешествовали по России. Есть желание повторить? Может быть, поехать по Транссибирской магистрали? Это очень модное развлечение среди иностранцев сейчас.
— Я бы очень хотел. Я путешествовал из Санкт-Петербурга до Владивостока, заезжал в Махачкалу и Армению, в бывшие республики, везде поездил. Это было невероятно – от Кавказа до Байкала. Я помню так много всего, столько интересного произошло, я познакомился со столь многими культурами. Это было фантастично. Я бы с удовольствием повторил это снова.
— А с концертами поездили бы? Я думаю, многие ваши поклонники по всей России были бы счастливы послушать вас в своем городе.
— О, да, конечно, я бы очень хотел поехать в тур по России. Мы уже выступали недавно с Deep Purple, дали много концертов в России.
— Вообще, создается такое впечатление, что вы постоянно в туре – сначала с Deep Purple, потом с собственным проектом, вы работаете без остановки, но, может, у вас есть какие-то амбиции или идеи, которые еще не удалось воплотить в жизнь?
— На самом деле у меня нет необходимости придумывать себе планы, они возникают сами естественным образом. У нас с Deep Purple скоро выходит новая пластинка, мы много времени потратили на это, а весной у нас уже начинается тур в ее поддержку, что займет, я думаю, года два. У меня уже есть наброски 35 песен в моей библиотеке, которые я еще не записал, так что я бы хотел записать еще один сольный альбом, но на данный стадии я пока не знаю, какое направление стоит взять. Я уже поговорил с продюсером и со своей звукозаписывающей компанией, и мы договорились, что я смогу записать его в свободные дни.
— А если говорить про новый альбом Deep Purple, чем вы вдохновлялись, когда записывали его?
— Когда речь заходит о вдохновении, можно сказать, что весь этот процесс очень спонтанный. Понимаете, много людей вокруг тебя вне музыки, друзья и семья, они много говорят про свои проблемы, эмоции, про вещи, которые их волнуют, про культуру, спорт, о том, что происходит в мире, о вещах, которые приводят в ярость или, наоборот, веселят. Весь этот сырой материал преобразуется во что-то большее со временем. Ты пытаешься изменить настроение в стране, настроение в мире день ото дня, вдохновляешься событиями, и в этот момент в дело вступает музыка. Ребята очень много работают, они приходят в студию днем и играют по шесть часов каждый день. В это время появляются и развиваются какие-то любопытные идеи, мы берем их на заметку, и в какой-то момент кто-то говорит: "Вот то, что мы записали в понедельник днем, достаточно интересная мысль, я думаю, с этим можно работать и превратить в песню".
— Вы упомянули про события, которые происходят в мире сейчас. Некоторые из них коснулись и вашей родной Великобритании. Как вы относитесь к Brexit? По-вашему, страна сделала правильный выбор?
— Я много думал об этом, это исключительно с моей личной точки зрения, я много читал про Европейский союз, интересовался этой темой, и для меня это кавардак, а не настоящее правительство. Это идея, амбиция, которая в реальности совершенно недемократична. ЕС управляется комиссией с большим числом бюрократов и людьми, которые преследуют свои собственные интересы и при этом принимают серьезные решения о том, что мы должны делать. Мы захлебываемся в этой бюрократической волоките, более того, эта система недемократична, потому что ты не можешь уволить политиков, которые тебе не нравятся или доказали свою неэффективность. Этот порядок принудительный и коррумпированный. И это все тянется многие годы, так что это не то правительство, на которое можно положиться. Я путешествовал по Европе еще совсем молодым парнем, у меня есть друзья практически в каждой стране Европы, и я могу сказать, что проблема кроется не в людях и не в странах. Я думаю, что СМИ и пропаганда создают свою правду. Один путь, отделение, которое назвали Brexit, он весь про определение своего собственного пути, способность восстановиться и принимать собственные законы, выбирать собственное правительство, контролировать свою политику. Другой путь – остаться, он весь про экономику. Некоторые говорили, что все это произошло из-за миграционного вопроса, но это все-таки не приоритет, приоритет – это самоопределение. И я думаю так, как и многие люди, которых еще называют молчаливым большинством, так как они боятся высказывать свое мнение по причине, что говорить вслух такие вещи немодно из-за осуждения этих идей либеральной элитой, которая засела в Лондоне. Поэтому все, что говорят по телевидению, это полная глупость, и все опросы ошибаются как раз потому, что это молчаливое большинство не скажет людям, что оно думает, пока дело не дойдет до голосования. Я уверен, что европейское правительство коррумпировано, недемократично и имеет принудительный характер.
— Ох, боюсь ЕС это не понравится…
— Да, но в том-то и дело, что подобное мнение популярно среди большинства, в то время как именно меньшинство выбрало остаться.
— Еще одно большое политическое событие, которое потрясло весь мир, это избрание Дональда Трампа президентом США. Вы следили за этими выборами?
— Я слежу за всем. Например, я пытаюсь рассказать друзьям в Великобритании, что происходит в Сирии, потому что если проследить российскую политику в Сирии на протяжении шести-семи лет, все становится понятным и логичным – просто они не хотели допустить еще один Ирак. Все очень просто. И, конечно же, я слежу за ситуацией в США, между этими двумя было выбрать очень сложно, но опять-таки это и есть демократия. Вы можете любить это или ненавидеть, но это воля народа.
— Если вернуться к музыке – с кем бы вы хотели спеть дуэтом? Это может быть музыкант из любой эпохи.
— Я думаю, что это была бы или Элла Фитцджеральд или Элвис Пресли. Мне повезло спеть с Лучано Паваротти, это было невероятно…
— А вы бы хотели еще спеть с кем-либо из оперных певцов?
— Нет, Паваротти был величайшим оперным певцом в мире. Мой дедушка был оперным певцом, так что я рос, слушая невероятную музыку и голоса. У Лучано был такой тембр голоса, который практически невозможно достичь – у него был тембр баритона, но тон тенора, что делало его неповторимым, богатым. Он был абсолютно прекрасен.
— Какая музыка вам сейчас интересна? Вы слушаете какие-то новые группы?
— Я совсем не слушаю новые группы. Мне очень нравится фламенко, цыганская гитара, я слушаю блюз, джаз, обожаю африканскую и народную музыку, вот, в общем-то, и все. Я прекрасно помню, что когда я был ребенком, я не принимал музыку Френка Синатры, Бинга Кросби и Дина Мартина, потому что это было поколение моих родителей. Для этого была логическая причина – дети хотят иметь свою музыку, и чтобы принимать и понимать любое современное искусство, будь то музыка, живопись или литература, нужно принадлежать к тому поколению, которое его создавало. Одна из самых глупых вещей, которые я когда-либо слышал в своей жизни, когда один политик на вопрос о том, какую музыку он любит, ответил, что любит Моррисси. Я могу представить, как Моррисси рвал на себе волосы и думал, как тот вообще посмел любить его музыку. Я помню, как моя дядя, которого я очень любил и уважал, он был джазовым пианистом, когда он впервые услышал Deep Purple, я помню, какое недоумение у него было на лице, но он сказал, что музыка достаточно хороша. А я про себя подумал: "Только посмей ее полюбить!", у него не было на это права, потому что он принадлежал к другому поколению. Конечно, когда становишься старше, начинаешь понимать музыку, которую слушали твои родители, но что касается всего нового – это дело молодого поколения, они хотят оставить свой след, но я не особо обращаю на это внимание.
